НОВОСТИ В КЫРГЫЗСТАНЕ
Кандидат исторических наук, доцент Павел Дятленко считает принятый Жогорку Кенешем закон о реабилитации жертв политических репрессий содержит серьезные политические и правовые противоречия. Специально для vb.kg он поделился своим мнением по новому документу. По его мнению, подписание законопроекта приведет к социальному взрыву в обществе.
“По своему содержанию и терминам законопроект является политическим и идеологическим, а не правовым документом. Его реализация приведет к долгосрочным негативным последствиям для нашего общества и государства.
Принятый законопроект является немного измененной версией проекта, который пытались принять в 2019 году, в рамках участия республики в международном партнерстве “Открытое Правительство” (Open Government Partnership, OGP), которое финансируется западными странами и фондами. Поэтому закономерно, что информационную поддержку законопроекта в основном осуществляют прозападные НПО, СМИ и исследователи.
Анализируемый законопроект можно рассматривать как яркий пример внешнего влияния на нашу страну в рамках стратегии по десоветизации, дерусификации и деколонизации, которая последовательно реализуется странами Запада для ослабления независимости постсоветских стран и их связей между собой, раскола их обществ, подчинения своему влиянию.
Необходимости в принятии этого законопроекта нет, так как большинство осужденных по политическим мотивам уже давно реабилитировано по действующему закону о реабилитации. Когда обнаруживаются документы о новых подпадающих под реабилитацию гражданах, то она проводится правоохранительными ведомствами республики по действующему закону.
Разработчики документа предлагают реабилитировать жертв “красного террора” периода Гражданской войны, но умалчивают о многочисленных жертвах “белого террора”, в числе которых были мирные люди, женщины, дети и старики.
При подготовке законопроекта был использован современный опыт Украины и Грузии, где тема сталинских репрессий и реабилитации пострадавших от них граждан весь постсоветский период используется политическим классом не для восстановления справедливости и научных целей, а для внутри- и внешнеполитических спекуляций и исторических фальсификаций.
Разработчики законопроекта предлагают чрезмерно и необоснованно с правовой и исторической точки зрения расширить круг лиц, которые подлежат восстановлению в правах. Кого они предлагают объявить пострадавшими от политических преследований, уголовников, террористов, агентов и пособников иностранных спецслужб, басмачей (то есть преступников, которые были осуждены за совершение особо тяжких и тяжких уголовных преступлений), участников банд, религиозных радикалов, националистов, контрабандистов, уклонистов от военной службы и уплаты налогов, осужденных за диверсии, саботаж, должностные, имущественные и хозяйственные преступления. Такой подход по героизации преступников не имеет ничего общего с правосудием и исторической правдой. Кстати, статьи за совершение подобных преступлений есть в действующем УК КР.
В законопроекте и сопроводительных документах умалчивается тот факт, что при проведении реабилитации в республике заметная часть осужденных осталась нереабилитированной или частично реабилитированной. Например, в России треть осужденных по 58-й статье УК РСФСР осталась нереабилитированной, то есть при пересмотре дел их осуждение было признано обоснованным и законным. Еще часть реабилитированных лиц реабилитирована частично, с заменой им политической статьи на уголовную.
Разработчики законопроекта предлагают создать общественную комиссию по реабилитации, в которой заметную часть членов будут составлять представители общественных организаций, не являющиеся профессионалами в исторической науке и политически нейтральными лицами.
Открытие архивных документов по периоду 1920-1950-х годов для доступа непрофессионалов и политически ангажированных сил может привести к серьезным негативным последствиям для общества республики. Одно из них – это обнародование сведений о доносчиках. Дело в том, что в период политических репрессий число добровольных доносчиков было достаточно большим, и доносы писали родственники, соседи, коллеги по работе и знакомые друг на друга. Причем авторами доносов были представители всех социальных групп, вплоть до высших чиновников. Доносы писали по разным мотивам: с целью сведения личных счетов и в рамках межклановой борьбы, из-за зависти, в борьбе за ресурсы и для устранения конкурентов по карьерной лестнице. Кстати, в 1930-х годах доносчики почти не пострадали, максимум – их исключали из партии и комсомола или давали небольшой тюремный срок. Их потомки живут в нашей стране.
Также при полном открытии архивных документов станут известны фамилии сотрудников правоохранительных органов и штатных осведомителей спецслужб, причастных к политическим репрессиям. Их потомки тоже живут в нашей стране.
Передача архивных документов 1920-1950-х годов из ведомственных архивов правоохранительных структур на хранение в ЦГА КР возможна и без принятия отдельного закона.
Законопроект не решает существующие проблемы по реабилитации граждан, пострадавших от политических преследований, а направлен на создание новых – в виде политических спекуляций и исторических фальсификаций. Например, в принятом законопроекте нет ничего по поводу выплаты финансовых компенсаций потомкам репрессированных граждан и возврату конфискованного при репрессировании имущества.
Как исследователь темы реабилитации жертв сталинских репрессий в Кыргызстане считаю, что данный законопроект прямо противоречит интересам нашего общества и государства и приведет к большому количеству долгосрочных негативных последствий.
К ним относятся усиление раскола общества и рост внутренних конфликтов в нем, дальнейшая архаизация и распад общества, ослабление суверенитета государства и самостоятельности его правоохранительной системы, отдаление республики от стратегических партнеров и соседей по постсоветскому пространству.”
