НОВОСТИ В КЫРГЫЗСТАНЕ
Из-за обильных осадков в этом году весной и летом в различных регионах Кыргызстана происходит сход селей. Всего с конца апреля зафиксировано более 230 случаев. Накануне в Ошской области снова сошли мощные сели. Эксперт считает, что близ Бишкека также возможно это стихийное бедствие.
Возможна ли профилактика подобных природных явлений и работает ли в Кыргызстане служба наблюдения за опасными зонами? Какие зоны в Кыргызстане считаются селеопасными и какова ситуация в столице?
На эти вопросы в интервью “Азаттыку” ответил заведующий лабораторией опасных экзогенных и гидрогеологических процессов Национальной академии наук Сергей Ерохин.
“Азаттык”: В этом году в Кыргызстане обильные осадки и происходит сход селей. Предусмотрены ли специальные пункты в горах, которые следят за озерами, за движением земляной массы?
Ерохин: Раньше была мощная геологическая служба, которая вела наблюдение, пыталась прогнозировать. Была гидрометеослужба, у которой тоже были подразделения, которые занимались селевыми потоками. Специально изучали ситуацию – водную составляющую, твердую составляющую, то есть рыхлый материал, который подхватывается на пути потоком. Все это изучалось. Так как мы находимся в горах, здесь много рисков. Этот год весьма многоводный, выпадает много дождей. МЧС этим занимается. А Гидромет, я не знаю, насколько в это дело вовлечен. При МЧС также есть департамент мониторинга.
“Азаттык”: Реально ли предусмотреть сель?
Ерохин: Надо учитывать негативную ситуацию на любой местности. Мы видим долину, насколько она селеопасная, и в пределах этой зоны нужно учитывать все угрозы. Нельзя на запретной территории не разрешать строительство, но если разрешили, то нужно строить защитные дамбы. Рассчитать зону поражения и подготовиться мы можем.
Я прямо сейчас нахожусь в “Ала-Арче”, здесь тоже ситуация непростая. В парке очень много гостей, туристов, кто приезжает подышать воздухом, полюбоваться красотой. Но здесь селевая угроза реальна. Есть несколько направлений, откуда могут выйти потоки. И вот сейчас мы пытаемся отслеживать и предупредить негативные периоды, когда возможен прорыв озера. Какие-то меры руководство парка принимает – шлагбаум готовят, щиты предупредительные. Если мы посчитаем, что угроза велика, мы закроем шлагбаум и не будем пускать в парк гостей.
“Азаттык”: Насколько ситуация в природном парке “Ала-Арча” опасная?
Ерохин: Приближается опасный период – третья декада июля и первая декада августа. Здесь есть несколько объектов, которые вызывают большие опасения. Озеро Тез-Тор сильно наполнилось по левому боковому притоку Ала-Арчи. Называется приток Адыгене. Озеро Тез-Тор периодически наполняется и прорывается. В 2012 году прорыв сопровождался мощным селевым потоком, который тогда напугал весь город. В этом году озеро также наполнилось, пока не могу сказать, насколько это будет опасно. Но мы готовимся к самому негативному варианту.
“Азаттык”: Если случится прорыв, дойдет ли вода до микрорайонов?
Ерохин: Да. Через город, возможно, пройдет поток. Через город пройдет примерно около 40 кубометров в секунду. Если на некоторых участках превысит, то будут затопления, заденет постройки и так далее. Особенно это опасно для посетителей парка, здесь селевой поток имеет максимальную силу. По направлению к городу он будет терять свою энергию.
“Азаттык”: В Ошской области вчера сошли мощные сели. Есть ли в других регионах страны специалисты, которые следят за ситуацией? Например, за наполнением реки Ак-Буура в Оше?
Ерохин: Я не могу сказать, что там есть, я не работаю в МЧС. Я могу сказать по ситуации в “Ала-Арче”, здесь для изучения этого процесса создан специальный полигон. Здесь есть высокогорная станция, где идут наблюдения за наполнением озер. Это высокогорная станция Адыгене, на леднике Адыгене на высоте 3600 метров. У нас установлена система предупреждения. Когда будет сигнал, у нас будет 15-20 минут, чтобы вывести людей из опасной зоны. Сейчас мы работаем над детальной разработкой плана эвакуации.
Но у меня под ведением только Ала-Арчинский полигон, на другие у нас нет ни средств, ни резервов финансовых и кадровых. Ранее МЧС к нам обращалось, тогда мы следили за озерами по северу Кыргызстана. Сейчас средств таких нет. Нужно делать облеты опасных территорий.
“Азаттык: Вы можете заранее знать, что в этом году ситуация будет напряженной, что год будет многоводный?
Ерохин: Нет, это сложно сказать. Но я считаю, что независимо от того, многоводный год или нет, мы должны быть всегда готовы. Мы должны видеть, какая может быть зона поражения в случае селей? Строительство нужно вести с учетом негативных моментов, которые могут быть в этом году, или на следующий год. Это важно. Если мы будем застраивать русла рек, конечно, однажды мы получим трагедию.
“Азаттык”: На каком расстоянии от русел рек разрешается строить?
Ерохин: Все зависит от того, насколько русло врезано в свои террасы. Если высокая терраса, и мы рассчитываем, что проходящие потоки на нее не дойдут, то она безопасна и на ней можно строить. Если мы видим, что потоки пойдут на высоте 15 метров и захватят эту террасу, то на ней нельзя строить. Все зависит не от расстояния, а от морфологии русла и поймы всей долины.
“Азаттык”: Такие катаклизмы случаются из-за изменения климата? Или в Кыргызстане это периодическое явление?
Ерохин: В Кыргызстане прорывы озер, селевые потоки периодически происходят. Но и есть признаки того, что меняется климат. Например, концентрация ливней на определённом небольшом участке – это для нас ново и слабо изучено. Пришел фронт, буквально два километра, но в нем столько влаги и протекает такой дождь, что на этом участке срабатывают все опасные явления.
В Кыргызстане есть долины, которые в силу своих геологических особенностей даже от небольшого дождя могут дать селевой поток. А есть такие долины, которые уже много десятков лет ничего не дают и все выпадающие осадки поглощаются грунтом.
“Азаттык”: А сколько у нас опасных долин?
Ерохин: Опасных долин у нас очень много. Даже небольшие боковые долины могут давать риски. Поэтому, если хотят осваивать горные территории, строить что-то, то надо подходить к каждому объекту индивидуально и наблюдать постоянно.
