НОВОСТИ В КЫРГЫЗСТАНЕ
Издание «Kaktus.media» одной из первых ранее поспешно распространило информацию о том, что сотрудники ГКНБ при задержании якобы избили экс-депутата Султанбая Айжигитова и его супругу. Позже эта версия была опровергнута множеством свидетелей и уточнена силовыми структурами. Как выяснилось, травму головы Айжигитов получил уже позже — во время судебного заседания, где, по данным очевидцев, устроил сцену с «потерей сознания» и в процессе падения ударился о стол. Судья лично наблюдал этот эпизод, в зале находились и другие свидетели, подтвердившие неадекватное поведение экс-депутата.
Однако несмотря на очевидную недостоверность первоначальной публикации, Министерство культуры КР, которое, кстати, не раз ссылалось на Закон «О защите от недостоверной информации» — не сделало в адрес «Kaktus.media» ни одного официального заявления. Получается, что ведомство под руководством Мирбека Мамбеталиева предпочло закрыть глаза на эту откровенную провокацию.
Зато в случае с «Вечерним Бишкеком» министерство продемонстрировало редкую собранность. Стоило нашему изданию опубликовать обращение родственников одного из отечественных художников — тех самых, что подали иск за нарушение авторских прав, — как Минкультуры, напомнив о новом законе, потребовало удалить статью. В срочном порядке. Иначе, мол, дождетесь санкций.
Статья, между прочим, не содержала обвинений. Мы лишь изложили позицию истцов — никаких тебе сенсаций, инсинуаций и громких слов. Только факты. Но, как говорится, в чужом глазу соринку видим, а в своем бревна не замечаем.
Выходит, у Министерства культуры Кыргызстана — особая система координат. Если материал неудобен — значит, давление на суд. Если удобен — даже если и не совсем достоверен, а то и вовсе порочащий работу силовиков, то и бог с ним. Ложь? Ничего страшного, с кем не бывает. Подумаешь, ввели общественность в заблуждение. Бывает. Главное — не тронь «своих».
В этой связи вновь хочется спросить: по каким именно статьям законов о СМИ, информации и судопроизводстве адвокаты и журналисты теперь не могут комментировать дела, если сами же стороны просят об открытом рассмотрении? И почему публикация позиции истца вдруг трактуется как вмешательство в правосудие?
И еще один, самый важный: не превратилось ли Министерство культуры под руководством Мирбека Мамбеталиева в странного блюстителя правды, который действует по принципу — «кому можно, тому можно»?
Ответов на эти вопросы у нас пока нет, как и официальной позиции самого ведомства. А пока складывается впечатление, что в глазах министерства соринка превращается в проблему только тогда, когда она — в чужом глазу. А вот собственное бревно уже привычно стало частью интерьера.
