Трезвенники

Киргизский «Приют для совершеннолетних» в московской «Звезде»

текст: Гордей Петрик

Геннадий Базаров на съемках

В кинотеатрах сети «Москино» идет ретроспектива «Киргизское чудо», посвященная неизвестному кино Киргизской ССР (куратор программы — Гордей Петрик). 10 ноября в «Звезде» покажут «Приют для совершеннолетних» Геннадия Базарова (фильм до сих пор не оцифрован!).

В 1987 году живописные ландшафты, сосновые и березовые аллеи популярного у советской интеллигенции пансионата «Киргизское взморье» утратили свою девственную безмятежность. На некогда тихом курорте начались регулярные и вопиющие нарушения распорядка дня. Заасфальтированные площадки после заката стали превращаться в дискотеки, на которых молодые пили-танцевали, пока скорая не разлучит.

В «Приюте для совершеннолетних» Геннадия Базарова пансионат — полноценный герой. В бывшем оазисе курортных удовольствий теперь медицинско-исправительное учреждение, вытрезвитель и алкодиспансер одновременно.

На советском постере фильма — то ли зеленый змий, то ли призрак, порожденный белой горячкой. Однако в кадре почти не пьют. Мы видим только похмелье, беспощадное, но не бессмысленное. Добрую половину экранного времени герои блюют и ходят под себя. Опохмеляются из разбитых стаканов. Умирают смертью панков — от алкогольного отравления (зашитым для этого хватает и спирта на донышке).

Геннадий Базаров был самым неподконтрольным режиссером студии «Киргизфильм», его фильмы лежали на полке, не выходили в прокат. Дипломная работа Базарова — «Материнское поле», кино о том, что во время войны тыл может быть страшнее, чем поля сражений, — вышла на советские экраны в 1968-м, спустя год споров о ее идеологической неоднозначности. Сейчас мало что изменилось: оцифрованы лишь три фильма Базарова, два из которых — истерны. «Приют для совершеннолетних» не из их числа: это выпущенный на закате эры горбачевского «сухого закона» сюрреалистический манифест трезвости, каждый кадр которого полон ощущением смутного времени.

«Какими глазами я теперь буду на людей смотреть?» — слезливо вопрошает закодированный пациент. «Трезвыми!» — кричит в ответ доктор. Виноватый трезвый взгляд, бодрый отечественный шлягер, короткий монтаж, секундное затемнение.

Отец героя умер, пока тот был в запое, отпущенный на домашнее лечение от алкогольной зависимости. С первым звонком родственников алкаш отправляется в бедную деревню на похороны. Вокруг бездомные, всеобщие суета и серость, прекрасно иллюстрирующие похмельный синдром. Встреченный друг пьет дешевую водку и предлагает разделить на двоих ее остатки. От продолжения алкотрипа спасает проезжающий мимо завдиспансером Акимыч, непьющий гуманист и вдовец. Подвозит на похороны, а на пути обратно в лечебницу наказывает ремнем. Основная функция диспансера все-таки воспитательная.

Горе-приют день за днем выпускает на волю новые партии алкоголиков, самых бессовестных, которые не желают лечиться и зашиваться, выплевывают таблетки в мусорное ведро, а вечерами занимаются «неприглядным пьянством». Ничто не способно спасти от трезвеннической скуки. Магазины пустынны, по телевизору — ритмическая гимнастика. За белыми стенами — советская идиллия (озеро, пляж, холодное пиво, кукуруза горячая), а единственное развлечение, предоставленное больницей «времени перемен», — тесная курилка, в которой кипят политические дискуссии. Поп с фразой «значит, надо мне и это испытание пройти», художник в душевных скитаниях, киргиз-самурай и много кто еще. И тут начинаются байки: у одного алкаша умер отец, от другого алкаша ушла жена, третий пьет просто так, без причины.

В фильме практически нет профессиональных актеров, Базаров сам собирал своих героев по вытрезвителям. Но, несмотря на предельно серьезную интонацию агиткино, «Приют для совершеннолетних» смотрится сегодня странно-эксцентрично: 25-летние киргизки играют тинейджеров, как в латиноамериканских сериалах, в чулане с нычкой висит портрет Андрея Тарковского (художником-постановщиком был Актан Кубат, в будущем — обладатель «Серебряного леопарда» в Локарно и наиболее известный в Европе перестроечный киргизский режиссер), в медицинских коридорах пациент полфильма пиликает на скрипке «Strangers in the Night», а режиссер не устает цитировать «Пролетая над гнездом кукушки» с поправкой на германовские проезды камеры.

Задача Геннадия Базарова — исследовать жизнь честного врача-нарколога времен «сухого закона». С легкой руки генерального секретаря партии «хороший доктор» превратился в «воспитателя». Моральное беспокойство «воспитателя» пронизывает весь фильм, отзываясь эхом общего беспокойства за государство и фрустраций отдельных алкоголиков.

В финале «Приюта для совершеннолетних» орава детей-инвалидов поет «Земля в иллюминаторе» в клетке посреди пустыни. Их функция тут — пробуждать совесть в потенциальных алкашах-родителях, которых привозят на экскурсию со всего Союза. Изуродованные детские лица чередуются с заплаканными лицами алкоголиков методом метрического монтажа. Черты различить невозможно. «Я всегда был уверен, что дети — это будущее, — с драматической интонацией декламирует Акимыч, — но у этих детей нет будущего».

Будущего лишены и алкоголики, потому что их рано или поздно посадят в подобное учреждение, и те, кто уже стал пациентом, потому что однажды выйдут оттуда и сопьются на воле, их жены, потому что им внушат, что это именно они убили своих мужей, Акимыч, потому что в России никогда не будет демократии, которой он так ждет, и даже его дочка, потому что она никогда не попробует не только водки, но и самой жизни.

Источник